Мать

Моя мать умерла шесть лет назад в возрасте 75 лет. Почти две трети ее жизни прошли у меня на глазах и еще свежо в памяти все, что касается ее жизни, но писать о ней мне трудно. После того, что написано о русской женщине А. Некрасовым и советскими писателями в военные и послевоенные годы, любые, самые нежные и выразительные слова, которые я только могу придумать, кажутся мне бледными и невыразительными, когда я начинаю писать о матери.

Есть много памятников в честь русского солдата, разгромившего немецкий фашизм, освободившего народы Европы от фашистского ига, но нет до сих пор памятника русской женщине-героине, которая приняла на себя всю тяжесть войны и своим героическим трудом в тылу обеспечила нашу победу. Я глубоко убежден в том, что решающая роль в разгроме немецкого фашизма принадлежит труженикам нашего тыла, и в первую очередь женщинам, которым во время войны было значительно тяжелее, чем солдатам на войне. Солдату не надо было заботиться о куске хлеба, об одежде и обуви, ему не приходилось видеть каждый день страдающих от голода родных детей, солдат имел на войне отдых во время позиционных боев или во время отвода войск на отдых или переформирование. О тяжелой доле советской женщины во время войны написано много, но лучше и наглядней сказали они о себе сами в виде горькой частушки: «Я и трактор, я и бык, я и баба, и мужик». Действительно, во время войны женщины на себе таскали плуги и бороны, заменяя тракторы и быков, выполняли все мужские работы, в том числе такие, которые не каждому мужику под силу. И при этом они оставались бабами – кормили, поили, обшивали, обмывали и воспитывали своих детей.

Моя мать плугов и борон не таскала, но она была одновременно конюхом, возчиком, грузчиком, истопником и периодически лесорубом на заготовке дров. Кроме всего этого она кормила, одевала, обувала троих своих детей, которые во время войны закончили школу и техникумы. Так жили в войну все женщины, а у моей матери и до войны жизнь была нелегкая, всю жизнь они с отцом работали от зари до зари, без выходных и отпусков, не имея понятия о санаториях, профилакториях и домах отдыха. Несмотря на тяжелую жизнь, моя мать до конца оставалась оптимисткой, доброй, не озлобленной женщиной. Многие женщины, врачи и лаборантки организации где она работала, соседки часто обращались к ней за помощью. Она не могла накормить голодных людей, дать им кров или вернуть погибших, но она как-то по своему могла и умела дать надежду отчаявшимся людям на лучшую жизнь, успокоить и убедить их в том, что в будущем все будет хорошо, что горе забудется, у каждого из них настанут лучшие времена, что они найдут свое счастье. За эту любовь к людям, чуткость, отзывчивость, умение понимать и принимать людей такими, как они есть со всеми слабостями и недостатками, люди любили и уважали Анну Григорьевну.

Несмотря на полную неграмотность ее несколько раз избирали народным заседателем суда. Любопытный разговор по этому поводу состоялся у нас вскоре после моего возвращения с войны, когда я узнал о ее работе в суде. «Как же ты, мама, судишь? – спросил я ее – ведь ты же неграмотная, законов не знаешь» Она ответила: «Сужу я, Коленька, по сердцу, по совести» и тут же привела два примера из своей судебной практики. В первом случае судили женщину, мать троих детей, судили за то, что работая на элеваторе, она пыталась в карманах и загашниках вынести около двух килограммов зерна, чтобы накормить голодных детей. Время было военное, законы против воровства были строгие и женщине могли дать до пяти лет тюрьмы. Мать упросила судью определить самое маленькое наказание из возможных, что и было сделано. Здесь уместно вспомнить, что при определении степени вины и меры наказания народные заседатели имеют такое же право голоса, как судья. Если у членов суда нет единогласия, то суд не может вынести решение. Второй пример был противоположен первому, судили за воровство кладовщика, который и в войну жил неплохо, по крайней мере, не голодал. В этом случае мать попросила судью быть построже, и ее просьба была удовлетворена.

Заветной мечтой моего отца было сделать из меня, старшего сына, образованного человека, и эту мечту полностью разделяла моя. Но она сделала гораздо больше, оставшись без мужа, эта простая неграмотная женщина сумела дать высшее или среднее образование всем своим детям, причём трое младших заканчивали учебу во время войны. Такова была ее забота о будущем детей! Даже перед смертью она продолжала заботиться о своих детях и внуках. Из своей скромной пенсии в 46 рублей она сумела скопить денег не только на свои похороны, чтобы не обременять детей, но каждому из своих внуков и внучек завещала по 100 рублей на день свадьбы, а внуков у нее было 8 человек. Сейчас на ее могиле в Вологде стоит небольшой мраморный памятник от благодарных детей. Место захоронения часто навещают две ее дочери, чего нельзя сказать о сыновьях, которых жизнь разбросала в разные стороны далеко от места, где похоронены их родители, бабушка и дедушка.