15 января 1945 г войска Белорусского фронта почти одновременно с другими фронтами перешли в наступление. Войска нашего корпуса наступали и продвигались настолько лыстро, что часть польской территории до границы с Восточной Пруссией прошли буквально в считанх днях, поразила только бедность жителей польских деревень, через которые приные дни. У меня не сохранилось никаких особенных воспоминаний об этих днях, запомнилась только бедность жителей польских сел и деревень, через которые мы проходили.
Зато до мельчайших подробностей запомнился переход немецкой границы, и это неудивительно, ведь этого события мы ждали почти три с половиной года. Теперь нам предстояло вступить в логово врага и добивать его там, настроение было радостное и торжественное. Наш штаб переходил границу по мосту через какую-то речушку, названия которой я не запомнил. Навстречу нам непрерывным потоком двигались в тыл за снарядами и патронами многочисленные машины и подводы, и почти на каждой из них евлась какая-то живность – свиньи, гуси, индюки. Позади некоторых повозок шли привязанные коровы. В общем чувствовалось, что старшины и интенданты спешили порадовать свои тыловые части вкусной пищей после того как в течение многих месяцев кормили солдат однообразной едой, состоявшей в основном из пшенной и перловой крупы.
Первую ночь на немецкой земле штаб корпуса провел в одном из фолварков, который мы, разведчики, выбрали довольно удачно.Фольварк практически не пострадал в ходе боев. Он состоял из большого двухэтажного каменного дома и многочиленных сараев и построек из кирпича и бутового камня. Сараи и постройки были расположены в виде замкнутого четырехугольника, внутри которого оказалось много всякой скотины и птицы. Хозяев в фпольварке не оказалось. Часть из нас стала приводить в порядок и готовить комнаты для отделов штаба, стальные немедленно приступили к приготовлению пищию Во дворе бродило множество кур, гусей, индюшек, но мы остановились на крупном поросенке, быстро его опалили, сварили и приступили к пиршеству в буквальном смысле, потому что в погребах нашли вина и закуски. К спирту, найденному на спиртзаводике, которым мы заполнили все свободные канистры мы даже не притронулись, а угощали им саперов и связистов, которые прибыли позднее вместе со штабом, поскольку к их прибытию у спиртзаводика уже был поставлен часовой. Так мы провели первый день на немецкой земле, и такое не забывается!
Завтракали мы индейками, а остатки свинины взяли с собой в дорогу, но в тот же день выбросили, так как от передания на нее даже смотреть не хотелось. Кроме того мы убедились, что на каждом новом месте нас ожидает такое же обилие пищи.В Германии, особенно в Восточной Пруссии было много крупного рогатого скота, свиней, птицы. Нас это удивило, но в сущности ничего удивительного в этом не было, так как Германия во время войны питалась за счет ограбления жругих стран, а свои ресурсы придерживала как резерв на всякий случай. По этой же причине почти в каждом деревенском или городском доме имелись запасы консервированных или копченых мясных продуктов, а также вин разных марок из разных стран. Напуганное геббельсовской прпагандой население в панике бежало перед наступающими советскими войсками, бросая буквально все, и повсюду бродили недоенные коровы, мелкий скот, разная птица, так что нашим солдатам не приходилось грабить и мародерствовать в поисках пищи.
Не было недостатка и в вещественных трофеях. Впрочем солдаты могли унести совсем немного, в основном только то, что помещалось в карманах, потому что посылок вплоть до апреля посылать на родину не разрешалось, а вещмешки при первом же отводе войск на кратковременный отдых безжалостно перетряхивались старшинами. У офицерского состава возможности были больше, они могли иметь фотоаппараты, приемники, аккордеоны, отрезы тканей или готовые костюмы. Офицеры высших рангов и офицеры-интенданты отправляли домой более серъезные вещи – пианино, мебель, машины, мотоциклы и даже коров. С фронта на родину за боеприпасами ежедневно отправлялось множество пустых вагонов и этим не грех было бы воспользоваться.
Среди солдатских, как впрочем и офицерских трофеев, важное место занимали женщины. Солдаты до этого вынужденно держали многолетний мужской пост, истосковались по женщинам и старались наверствть упущенное. Во время боевых действий, а эти действия представляли из себя сплошной непрерывный штурм укрепленных населенных пунктов и городов-крепостей, наши солдаты не были галантными кавалерами и обходились короткой фразой «Ком фрау шляфен!». Кстати, эта фраза и такие как «Гитлер капут!» и «цап-царап» были самыми распространенными фразами, одинаково хорошо понятными для немцев и для русских. «Ком шляфен» означает в переводе пойдем спать, «Гитлер капут» в переводе не нуждается, а выражение «цап-царап» означало присвоение чужого имущества на глазах у его владельца. В большом ходу было еще одно слово «ур», что в переводе с немецкого означает часы. Это короткое слово из двух букв в то время заменяло длинную фразу примерно такого содержания: если есть часы, то немедленно выкладывай, иначе будет плохо. Часы были самым распространенным солдатским трофеем, потому что в отличие от других вещей они редко бросались и при самом поспешном бегстве оставались на руке владельца или в кармане. В основном применительно к часам относилась и фраза «цап-царап», потому что других вещей было много брошеных, бесхозных, и «цап-царап» не требовался.
Справедливости ради должен отметить, что часы в основном были простенькие штамповки на двух камнях со сроком службы два года. Часов этих у солдат было так много, что они были вроде разменной монеты и заменяли деньги при игре в очко или другие подобные игры. На этой почве возникла даже новая азартная игра в «махнем», сущность которой заключалась в том, что двое показывали друг другу издали часы и предлагали «махнуться не глядя», то есть поменяться. Как в любой азартной игре кто-то выигрывал, а кто-то проигрывал, получая вместо исправных часов неисправные или же только крышки от часов.
По поводу часов вспоминается отрывок из одного художественного произведения, посвященного военным годам. Одна солдатка получает от мужа из Германии посылку с кусками мыла и запиской, чтобы она мыло сохранила до приезда мужа. Солдатка с детьми голодала, кроме того надо ыло купить картошки на посадку, поэтому она несколько кусков продала сразу, а потом сообразила, что выгодней продавать более мелкими кусками. Разрезав мыло, она обнаружила в большом куске маленькие золотые часики, такие же часики оказались и в других кусках. С досады женщина рвала на себе волосы, и от вернувшегося мужа ей досталось. В этом эпизоде все выглядит достоверно. Я, например, тоже собирался послать трое золотых часов внутри сахарного песка, но такой способ показался мне ненадежным и я не решился. Эти часы были единственным моим приобретением за время войны.
Обилие пищи, спиртного, богатые трофеи, доступность женщин, как немок так и иностранок из всех стран Европы – такой запомнилась мне бытовая сторона солдатской жизни в тот период. Не менее благоприятной была военная обстановка. Наши войска добивали врага в его же логове, уже просматривался конец войны, на стороне наших войск было ощутимое преимущество в танках, авиации и артиллерии. Все это вместе взятое вызывало небывало приподнятое, радостное настроение и повышенную уверенность в благополучном для себя исходе войны.
Комментариев нет:
Отправить комментарий