В общей сложности, мне пришлось провоевать под Ленинградом с 27 июля 1941 г по июль 1944 г, в том числе 900 дней в блокадном кольце. За это время мне удалось несколько раз побывать в самом городе, не считая тех случаев, когда нас перебрасывали по ночным улицам с правого берега Невы на левый и обратно.
Первая поездка в город состоялась примерно в середине сентября 1941 г. Сейчас я уже не помню цель этой поездки, она была кратковременной, однодневной, на грузовой машине. Запомнилось, что в магазине, куда мы зашли выпить газированной воды, свободно, без карточек, продавлись овощные консервы и крабы.Тогда нас это не удивило и возможно этот факт не остался бы в памяти, если бы через самое короткое время нам не пришлось бы мечтаь о любой пище, даже о крабах, которых до войны усиленно рекламировали, как сейчас рекламируют морскую капусту. Еще запомнилась встреча с отрядом добровольцев-истребителей. Встретив на улице колонну разношерстно одетых и вооруженных чеп попало людей, мы спросили, кто они такие. Ближний к нам безусый паренек, шагавший в правом ряду, с гордостью ответил, что они истребители диверсантов-парашютистов! Примерно половина колонны состояла из таких же подростков, вторая – из престарелых людей. Одеты они были кто во что горазд и также вооружены, у некоторых за спиной были наши трехлинейки, у других японские винтовки «арисаки», видимо трофеи Хасана и Халкин-Гола, были винтовки системы «бердан» и даже охотничьи ружья. Вид этих стариков и подростков вызывал щемящее чувство, ведь несколько хорошо вооруженных параштистов-десантников могли бы запросто расправиться с этим батальоном.
Вторая поездка тоже была непродолжительно и бедной впечатлениями. Въезжали мы в город рано утром, в полной темноте, ехали по безлюдным заснеженным улицам, а возвращались вечером, тоже в темноте. Запомнился только результат этой поездки – несколько больших рулонов холотистой и серебристой фольги, погруженным нами на одном из предприятий, кажетс том, что сейчас называется «Светлана».Этой фольгой мы оклеили стены и потолок штабного блиндажа, нашей собственной землянки топовычислительного взвода. Ими же были оклеены блиндажи командира и комиссара полка. Помещения после этого выглядели как царские чертоги, ничто не сыпалось со стен и потолка, и было светлее, что играло немалую роль ввиду специфики нашей раьоты, требующей хорошей освещенности. В дальнейшем при каждом переезде мы своеобразные оби аккуратно сдирали и приклеивали на новом месте.
Третья, самая продолжительная, поездка в город состоялась в начале осени 1943 г. Мы в составе группы из четырех человек были командированы на 10 дней на Кировский завод с целью изготовления для собственных нужд железных скоб, которыми скрепляются между собой бревна блиндажей и землянок. Жили мы в семье однополчанина на Петроградской стороне, а ездили на работу на Кировский, то есть почти через весь город, поэтому могли наблюдать его жизнь. Она к тому времени более-менее нормализовалась, регулярно ходили трамваи, в дома подавалсь вода, на улицах было сравнительно чисто, все свободные лужайки парков и газоны были засажены картофелем и дркгими овощами. Нормы выдачи питания были повышены, но голод чувствовался повсюду. Я помню, как около Нарвских форот ко мне подошел мужчина интеллигентного вида, прилично одетый и крайне исхудавший, и стал предлагать пачку махорки в оьмен на любой вид и количество продуктов. В махорке мы в данный момент не нуждались, так как курева нам на дорогу дали, но мужчина так убедительно настойчиво просил, что я отдал ему свою дневную порцию сухарй, взятую с собой на работу.
Голод чувствовался и по той встрече в квартире, в которой нам предстояло жить. Едва только мы расположились, как к нам в гости прищли два-три старика и три-четыре женщины из соседних квартир. При нас был десятисуточный запас сухого пайка, казалось много, поэтому пришлось за общим чаем им поделиться. После этого женщины предлагали нам для ночевки свои квартиры, говорили, что всем нам в одной квартире будет тесно, а вот по одному будет гораздо лучше. Прикинув, на сколько опустошились наши вещмешки после чаепития и как быстро они будут опустошаться, если мы рассредоточимся по одному, мыот приглашения отказались, тем более что места было предостаточно. Квартира состояла из трех комнат, поражала обилием дорогих, редких вещей и была похожа на маленький антикварный магазин или музейный уголок. Родственник хозяйки квартиры имел небольшой чин, но занимал в нашем полку такую должность (он был личным шофером командира полка), которая позволяла ему изредка бывать дома самому или попутными машинами отправлять родственникам то машину дров, то несколько пачек соли, спичек, мыла, несколько литров керосина и, возможно, что-то из продуктов. Все эти простые вещи в условиях блокады имели огромную ценность и на них можно было выменять что угодно.
Комментариев нет:
Отправить комментарий